HTML>

Наталья Черных

ДЕВУШКА И ЗМЕЙ


(недраматический этюд)
Цветущий яблоневый сад вокруг ослепительно белого здания. Яблони сурово переплетены ветвями, так, что, кажется, ветви находятся в сильнейшей борьбе. Где-то вдали - невероятно мощные кусты сирени, жестокой оградой. Небо словно бы опустилось до земли - такое вокруг лазурное блистание. Солнца как бы не видно. Но где-то в глубине небесной реки мерцают звезды. Здание настолько высоко, что завершения его не видно, а лишь несущие живительную прохладу белые стены. В тени стены на ковре их солнечных цветов сидит Девушка. Солнечный свет в пятнах достигает в этот тенистый угол, и потому непонятно - как и во что одета Девушка. На плечах - нечто, похожее по цвету на тело, с перламутровым отливом, на голове, на волосах - что-то беленькое. Мелкие белые цветы сыплются с ее лба (дети такие цветки называют морозком). В темных волосах - цветы яблони и вишни. Цветущие акации, плодовые деревья окружают место отдыха. Ангелы, духи воздуха и растений.

ДЕВУШКА:
(поет)
Мама! Мама! Отчего мне
так мечтательно и томно?
Словно вечер на заре
и конец цветной поре?
Мне и радостно, и грустно,
в мыслях сердца или устно,
я не знала ничего,
что - подобие сего.

СВЕТЛЫЙ ДУХ:
(наклоняется, видимый как дуновение ветерка)
Вот тебе коробка с печеньем!

На колени Девушке падает зеленая, как бы из малахита, коробка. Коробка, упав. раскрывается, и из нее высыпаются безчисленные цветы. невероятные по красоте. Цветы кружатся вокруг головы девушки и вдруг исчезают, превращаясь в людей. И вот, видение множества людей, идущих с поднятыми руками. Некоторые падают, а потом исчезают. Те, то идет, поют. Видение скоро растаяло. Взгляд Девушки светлеет.

ДЕВУШКА:
Благодарю, что Ты меня услышал!
Едва мне стоит слово произнесть,
как Ты, который яблонь выше,
мне шлешь в ответ пленительную весть.
Мне нужно видеть, нужно трогать вещи,
как будто это - знание мое.
Но отчего зловеще
сегодня Слово милое Твое?
На сердце звуки странные ложатся,
все тянут вниз, и гнется голос мой.
О что за слово странное - Вернись домой?

АНГЕЛ ВЕСЕННЕГО ВОЗДУХА:
(выливает из лазурного теплого кувшина, наподобие облака)
Умойся прежде, чем с огнем сражаться!

Дождь летит опрокинутыми бриллиантами. Девушка словно бы окутана легкой газовой пеленой. Шитый жемчугом и алмазами дождь, шурша, скользит в землю.


ДЕВУШКА:
О Чудо, чудо! О благодарю!
Печали в сердце словно не бывало.
Пойду скажу я Другу и Царю,
какую Весть мне Божество прислало!
Адам! Адам!
(хочет идти, вскакивает. С подола сыплются цветы, одеяние волнуется, как волна света)

АНГЕЛ ХРАНИТЕЛЬ АДАМА:
Постой! Куда?
Не беспокой его.
Его ты не найдешь там, где желаешь.
Он учится беседе.

ДЕВУШКА:
Ты- Ангел, ты все знаешь.
Я здесь останусь. О, благодарю!
(опускается на ковер синих цветов)
О чудный дар, возлюбленная речь!
Как мне благодарить Творца,
что Он тебя послал мне, чтоб меня сберечь,
от первого лица!
Есть зрение - восторг цветов и света,
есть слух - ум звуков, радость слов.
Но как мне описать все это,
что выше снов?
Есть вкус - проникновение в глубины,
есть осязание - глаз кожи и души,
есть запахи - незримого картины,
и все собою вместе хороши,
но речь, но слово! Как они прекрасны!
Их, кроме нас, не нахожу ни в ком.
Как дивно петь, как лучше - петь прекрасно,
мне думается - словом мы живем.

Змей приходит из-под робкого цветка и смотрит доверчиво, шепча языком. Вдруг - от верху до низу темная молния, блистающая, почти невидимая. Как будто в глазах потемнело. Девушка, увлеченная, не видела этого. Ангелы, как прозрачный лес, окружили ее.

ЗМЕЙ:
Приветствую славнейшее созданье!
Ты нынче в одиночестве?

ДЕВУШКА:
О да!
Я думала о том, как речь прекрасна.
Подумай сам: не чудно ль хорошо,
что ты, по складу своему философ,
узнавши жизнь деревьев и цветов,
и воздуха, и пламени, и влаги,
к нам для беседы ходишь иногда,
и мы тебя так полюбили слушать!
Адам и я похожи меж собой
и замечаем сходное в природах,
а ты привносишь новые черты
в простые наши человечьи мненья.
Мне думается, Он тебя нам дал
чтоб жизнь украсить веденьем особым
о том, что мы не видели. Хоть мы
от Ангелов услышали о многом,
и им почти равны. Но подожди,
скажи мне: на земле ведь ты бываешь?

ЗМЕЙ:
Пока еще Всевышний положил
еще сюда не прекращать мне доступ.

ДЕВУШКА:
Увы! Какие странные слова!
Ужели в Нем могло быть повеленье
нас разделить с возлюбленной землей?
Она ведь тоже вверена Адаму!

ЗМЕЙ:
Я думаю, тебе не стоит знать,
зачем Ему понадобилось это.
Он все от вас скрывает.

ДЕВУШКА:
О, не так!
Он говорит, да мы порой не слышим.

Третья часть Ангелов, окружающих Девушку, отходит. Змей обматывает Девушке ноги.

ЗМЕЙ:
Тогда, прошу тебя, мне объясни,
где мать твоя?

ДЕВУШКА:
Как ты сказал мне? Мама?
О слово беспокойное! Оно
пришло с какой-то стороны далекой,
и вместе - чудно! - будто бы из сна.
Хоть мы не знаем, как во сне бывает.
Ведь если мама есть, то есть и муж,
и есть жена, конечно же, и дети.
А это все престранные слова!
Но посмотри: вот дерево. Оно
рукой моей довольно ощутимо.
Есть плод его. Его возможно съесть.
Есть также дождь. Его следы во влаге,
собравшейся на листьях. Ангел есть,
он словно бы прикосновенье к мыслям.
Но есть и Он, которым дишит все!
Он все наполнил живоносным светом,
и Ангелам персты живые дал,
чтобы они ему подспорьем верным были.
А в этих странных, новеньких словах,
пришедших из какой-то зыбкой дали,
как из чьего-то душного угла,
в котором лишь засаленный светильник
да стон, да слезы - нечто, нечто есть,
что манит и пугает.

ЗМЕЙ:
Но послушай!
Ужели ты сумеешь отрицать,
что вы, уже названные царями,
допущены Всевышним не везде,
и вам запрещено пускай одно лишь,
а не понятно, вроде бы, за что?
Что же за царство это?

ДЕВУШКА:
Перестань!
Ты часто называешь нас царями,
а, между тем, один на свете Царь
и Господин, и Бог, и Повелитель,
Которому и все продчинено.

ЗМЕЙ:
Я, к сожаленью, несколько иное
нередко замечаю на земле.
Не в живности живой. Но в вам подобных,
по разуму, и мыслям, и уму.

ДЕВУШКА:
Так что же из того? Желавший примет
то, что желал, хотя во свой черед.

ЗМЕЙ:
И что тогда? Условное правленье
и должность садовода, на оклад?!
А между тем, все ваше назначенье,
как в умных книгах писано - в ином.

Девушка садится, закрыв лицо руками. Другая треть Ангелов отходит. Змей склоняется к самому уху Девушки.

ДЕВУШКА:
О чем ты говоришь! Ужель возможно
с уверенностью верной утверждать
о том, чего еще не совершилось?
Ужели можно отыскать плодов,
где дерева еще нет и в помине?
Кто будущее знает наперед
иль вор и лжец,
или Посланник Божий!
Ступай себе, и не тревожь меня!

ЗМЕЙ:
Я думаю, меня не стоит гнать.
Я - кожа лишь, всего лишь оболочка!
Удобная, без спору, для того,
чтоб то, что предуведано от века,
уже случилось. Ибо человек...

ДЕВУШКА:
Что- человек?
Всего лишь имя наше.

ЗМЕЙ:
Затем явился в мир многообразный,
чтоб воспринять в утробу Божество.
Поскольку люди...

ДЕВУШКА:
Их пока что двое,
не забывай.

ЗМЕЙ:
Но будет много больше.
Когда ты, наконец, отбросишь ложь
и на себя действительно посмотришь.
Ты - Божий дом. Но и - лишь часть него.
И, лишь соединясь, возможно будет,
вам стать как Бог.

ДЕВУШКА:
Прости мне, я не знаю,
о чем ты шепчешь. Словно бы слова
не долетают до ушей. Наверно,
я стала и ленива, и глуха.

АНГЕЛ:
Что говоришь, одумайся! Ужели
ты такова на самом деле?

ДЕВУШКА:
Нет, нет и нет!

ЗМЕЙ:
Тогда живи на свете без него!
Зачем тебе засушенные розы?
Ты молода и хороша собой!
А твой Адам - всегда собою занят,
и все на побегушках у Него.
Зачем он не с тобой, а только всюду,
где нет тебя? И почему Господь
с ним говорит теплее и понятней,
а не с тобой? Ведь даже дерева
полны от Бога таинства и знанья,
а у тебя - ни Бога, ни любви!
А ведь одно - любовь и Бог!

ДЕВУШКА:
Послушай!
Не слишком ли жестоко говоришь?
Я твой язык совсем не понимаю...

ЗМЕЙ:
Зато душа твоя меня поймет.

ДЕВУШКА:
Но неужели так? Нет, нет! Постой! Послушай!
(хочет петь, но вдруг сбивается)
С утра я песню странную запела,
и вот теперь - забыла все слова.
Когда б ты знал, о, что это за сладость,
слагать из слов и звуков песни! Это как
по воздуху идти. Или над спящим
склониться, чтобы увидать в лице
свое - и не свое отображенье!
О змей, о змей!
Скажи мне, почему я так устала?
От первых дней так не было со мной...

Последние Ангелы нехотя отходят. Змей нацеливается головой на грудь Девушки.

Всему виной, конечно, слово мама.
Оно ведь так и ноет в голове,
оттуда растворяя горечь в сердце.
И хочется заплакать и уснуть,
как бедному младенцу в колыбели.
И среди этих образов, увы,
душе моей почти что незнакомых,
мой ум кружится. Верно потому,
что мне осталось жить совсем недолго,
и я сегодня, может быть, умру.

ПОСЛЕДНИЙ АНГЕЛ:
Остановись! Ведь ты еще бессмертна!

ДЕВУШКА
(змею)
Ты хочешь укусить меня? Кусай!
Но знай, что я об этом не просила.

ЗМЕЙ:
Зачем мне тратить жало на тебя?
Ты уж вполне готова для решенья,
и дальше все доделаешь сама.

ДЕВУШКА:
Нет, нет и нет!

ЗМЕЙ:
Ты солгала. Однажды.
Ты думаешь, тебя не видел Он?
Впредь мудрость прояви: или не слушай,
или послушав, точно исполняй.

ДЕВУШКА:
Да, солгала. Но быть могу прощеной.
И я не сомневаюсь - Он простит.
Но только как мне переждать сомненья, чем сердце подкрепить? Я вне себя,
я словно бы и вправду умираю!
Где смерть моя?

ЗМЕЙ:
Пойди и съешь ее.

Девушка падает и лежит без движения. Сильный ветер. С деревьев срывает листья и цветы. Белыми лепестками засыпает неподвижную фигуру Девушки. Ветер усиливается. Оставшиеся листья желтеют и начинают осыпаться. Вокруг - ни одного Ангела. Духи показывают свои более или менее ужасные физиономии, рожи и рыла. Становится ясно, что это уже совсем иное место, более сухое и холодное. Не Эдем, а земля.


ЗМЕЙ:
Бедное дитя! Она так намучилась без матери!

Девушка встает. Теперь становится заметно, что на ней - кое-как наброшенный застиранный светлый и мятый плащик и грязная косыночка, завязанная назад.

ДЕВУШКА:
(змею)
Ты говоришь, есть область на востоке,
где солнце жарит и бывает снег,
животные живут среди оврагов,
лесов и рощ, и яблоки в садах...
Там есть и дом, как будто темно-красный,
средь желтого песка его крыльцо.
И если даже в раскаленный полдень
войти в придел - услышишь аромат
лесов кедровых, ласково прохладных
и чудный мрак увидишь. А вхожденье звук
глубокий и густой отметит верно.
Я это словно видела во сне.
Пойду туда. Мне это очень нужно -
увидеть этот дом.
Адам! Адам!

И снова падает. В глубочайшей тишине на землю ложится снег.

ПАСТУХИ и ВОЛХВЫ
Ночь. Пастухи сидят возле костра. Клубы темного леса приоткрывают глинистые ребра горы. Виднеется пещера, из которой слышится журчание. Там - прозрачнейший колодец с искренной водой. Колодец очень глубок, округлой стройной формы. На камне возле колодца виднеются выемки, как бы напоминающие стопы. Завывание леса слышится отдаленно. Ветер шепчет влюбленно. Однако, все изображаемое проникает тонкая мелодия, едва уловимая в тихой интонации пастухов.

СТАРШИЙ:
(наклонившись к среднему)
Ты говорил, что в мире есть звезда,
всего один раз возшедшая на небо.
Ты говорил, что она послана небесам свыше,
для того, чтобы люди, увидев ее,
поднялись из пепла.
Моя душа полюбила эту повесть.
Она похожа на то, что сам я испытал в этой жизни
Я чем далее живу, тем яснее слышу,
что мы пахнем землей.
Что мы с ней в роковом родстве.
Я спрашивал птиц: из чего вы?
Но птицы падали, подстреленные,
и я видел ответ в скелете
молодого птенца на дороге.
Я спрашивал рыб:
может быть, вы не из земли?
Но рыбы, устав, опустились на дно
и после я уже не мог отличить их от ила.
Я же ощущаю в себе нечто,
что слито со смной и вместе отдельно от меня.
Это похоже на прохладный пламень,
переливается в груди, у горла,
доходит до кончиков пальцев.
Как чувствую,
оно не имеет ни вида, ни формы.
Я спрашивал и его:
отсюда ли ты?
Нет!
Я услышал ответ.
И далее начинались слова,
согретые чьим-то дыханием.
Но чьим?
Я думаю, то была та звезда.

СРЕДНИЙ:
А помнишь, как Она явилась нам впервые?
Ее окружал венок из пламени.
Внутри венка плескалось небо райского утра.
Такой синевы я больше не видел!
А Ее вид был окутан алыми шелками,
и цвет этот был не слишком ярок,
и не слишком кровав.
Он был глубок, как море.
Тени плескались у подола спелыми вишнями.
На нас повеяло теплым благоуханием,
как бы одновременно кедром и розой,
или жасмином и лилией.
В том были истинная сладость и чистота.

СТАРШИЙ:
Увы, глаза мои закрыты для видений.
Я стал стар и доверяю только тому, что сам испытал.
Но когда ты рассказывал о Звезде,
могильный холод, который так часто подступает
в последние дни к моему сердцу, отходит.
И вверху груди, плесками достигая гортани, приходит приятная теплота.
И хочется петь.
(поет)
Доселе все, что в мире я встречал,
казалось мне подобьем диких скал.
Но с той поры, когда взошла звезда,
садов прекрасных вышла череда.
Вы видите двенадцать молодых -
какие ризы на плечах у них!
И семьдесят, а далее - пятьсот -
Звезды блистанье в них живей живет.
А после сонмы, сонмы малых звезд -
лозы небесной виноградный грозд!
Но и звезду, гляди, несет Она -
светлей, чем солнце, чище, чем луна.
(среднему)
Я помню слова древнего напева:
се, в последнии дни во чреве приимет дева.

Пауза

О царский род! Какое Промышленье
Господь и Бог являет о тебе!
Даны и нищета и поношенье.

Обильных лет младенческой гурьбе
надгробия уже почти готовы.
И юности года прошли в борьбе.

Вот, старости своей прими оковы

(поет)
Цвел прекраснейший Иосиф,
веселя собою мир,
были очи словно росы
над устами из порфир.

Были ласковые песни,
песни были нам - земля.
Из песка и солнца взвеси
к нам являлись, веселя!

Там, где сад, теперь - римляне,
где поля - стоят войска.
Солнце на землю не взглянет,
на земле - ни колоска.

Хлеб чужой жесток и горек,
пахнет уксусом вино,
и никто уже не помнит
славы, выцвевшей давно.

Молчаливо ходит дева
и за ней идет старик.
Знак ли будущего гнева,
или прошлых былей крик?

СРЕДНИЙ:
Воды играют, реки поют -
смерти разрушен приют!
Мы умирали пять тысяч лет,
а теперь видим свет.
Горы как овцы в небесной дали,
и облаками вверху - корабли!
Весть долгожданную с неба везут:
смерти разрушен приют!
Мы растворялись костями в холмах,
плотью живою обернулся прах!
Смерть смертей, прощай!
Снова на земле рай!
Потому что к нам навек
пришел Бог и человек!

МЛАДШИЙ
(вбегает в темноту рыжим клочком, как язык костра, кричит шепотом, задыхаясь)
Послушайте! Откуда стук копыт?
Кто бродит возле стад порой ночною?
И прямо надо мной звезда висит
Искристою луною?
Что это? Токи в воздухе, эфир!
Переродился мир!

Входят волхвы. Арапы следом несут ларцы. Пастухи, встав, поклонились.

1 ВОЛХВ:
Приветствую святых жильцов долины.
Не кланяйтесь, мы только лишь волхвы.
Мы видели огонь среди чащобы
и подошли, желая вас спросить,
где здесь пещера ваша?

СТАРШИЙ:
Что? Пещера?
Да близко здесь. Но расскажите нам,
что за беда в лихое наше время
вас привела к убогим пастухам?
Вы знаете, наверно, - в Иудее
еще доныне празднества идут,
как римляне нам праздновать велели.
Они хвалы своим богам поют.
И знаете, в чем я не сомневаюсь,
что накануне празднеств в Риме был
объявлен Императором Августий,
и вот, теперь провинции его
населены солдатами, а также
учетчиками, чтобы написать
всех жителей по именам и весям.
Мы вписаны уж в эти книги все.
Вы, судя по всему, из стран восточных,
и даже южных.

2 ВОЛХВ
Очень может быть.

СТАРШИЙ:
Мы много претерпели от халдеев.
Они, во время разных перемен,
впивались, словно псы, во Иудею.

1 ВОЛХВ:
Прости, отец, но нынче позабудь
об этих распрях. Если ты позволишь,
мы объясним тебе, зачем мы держим путь,
и днем, и ночью, радостью неволясь.

СТАРШИЙ:
Послушаем.

(Все садятся)

1 ВОЛХВ:
Весною этой Сириус стоял
особенно высоко, и сиял
едва ль не ярче солнца. Мы видали
прекрасный луч, пронзивший небеса
и канувший из-за небесной выси.
Он вскорости исчез. Считали мы,
и это место вышло очень близко
от Назарета вашего. Потом
плеяда звезд направилась в Египет,
и долго там скрывалась. А теперь
взошла Звезда.

МЛАДШИЙ:
(восторженно)
И мы ее видали.

1 ВОЛХВ:
Мы собрались не мешкая, поскольку
она - Звезда всемирного царя.
И вот, уже которую неделю
мы держим путь, чтоб увидать дитя.

2 ВОЛХВ:
Везем ему дары: душистый ладан,
и золото офирское, и то,
что смирной называют у торговцев.
Открыто нам и то, что юный царь
убежище найдет в простой пещере,
у пастухов.

СТАРШИЙ:
О сладостная весть!
Услышав вас, я заново родился.
Есть возле нас пещера. То в горе,
в кустарниках терновых. Мы зимой
там полюбили греться. Но не знаю,
что вы найдете там. Пуста давно.

(Волхвы собираются уходить)

СРЕДНИЙ:
Я лишь спросить хотел мужей ученых

1 ВОЛХВ:
Так говори!

СРЕДНИЙ:
В писании Исайи
есть темное пророчество одно.
Мне думается, смысл его важнейший
раскроется, когда мы уясним,
как именно Исайя именует
рождающую. Текст вполне таков:
се, женщина приимет чадо в чрево.

1 ВОЛХВ:
О деве речь. Поверь мне. И прощай.

(Волхвы исчезают)

СТАРШИЙ:
Я вне себя! Я петь хочу в слезах,
чтоб радость расплескать за звезды даже!
Израиль мой! Тебе родился царь!
Ну, кто теперь о нас иное скажет?

(Внезапно раскрывается небо и пастухи наблюдают сонмы Ангелов, стройно поющих)

АНГЕЛЫ:
В Вышних Силах Богу Слава,
мир - истерзанной земле!
Слово людям воссияло,
Бог в телесном корабле!
Вы ходили в сени смертной.
Предваряя новый век,
станет песнею победной
радость Богу - человек.

Один из Ангелов склоняется к младшему и шепчет

АНГЕЛ:
Когда вы поторопитесь чуть-чуть,
увидите, живое предваряя,
Младенца, что нам всем укажет путь.
И зная все, и ничего не зная,
я, как посланник, не смущен ничуть.
Младенец, сотворивщий сени Рая,
главой прилег на девственную грудь.
Спешите, и да будет вам по вере.
Младенец с Девой-Матерью - в вашей зимней пещере!

Несмотря на то, что говорилось только младшему, остальные пастухи тоже слышали.

МЛАДШИЙ:
Идемте, мы волхвов опередим.

(Уходят. Младший задерживается и дудит в дудку.)

О Рахиль! Уснули дети.
Слезы льешь над ними ты.
Гаснут звезды на рассвете,
гаснут милые черты.

ДИАЛОГ
(аранжировка Франсуа Виллона)

Плоть:
Я расцвела и развилась.
О, не смотрите на меня!
Я вся - играя и резвясь,
полна огня.
Я так дрожу,
я все скажу,
и вот - я таю, вся в огне.
Пора бы пообедать мне!
Я есть хочу и пить хочу,
меня веди скорей к врачу.

Душа:
Ах, я нищая служанка,
самозванка-оборванка.
В вихре ветренных миров
вид мой что-то нездоров.
Я - как на воздушном шаре,
или в блеске, иль в угаре.
Будем петь и танцевать,
восхищаться и пленять.

Плоть:
А я дальше не пойду
и постель себе найду.

Душа:
О да, вы правы! Я устала.
Я завернулась в покрывало,
мне вс╖ вокруг - в тоскливом виде.
Я, впрочем, не в обиде.
Но меня влеч╖т, влеч╖т,
мысль великая теч╖т.

Плоть:
Это ещ╖ только начало.
Не только во мне, но и в тебе - жало.

Душа:
Я женовидна и нежна,
и в том не смыслю ни рожна.
Пойдите прочь, мой дом горит!
Во мне болит, во мне болит!
Ах, мне бы поскорей - домой!
И дайте мне покой, покой!

Плоть:
Из-за тебя меня тряс╖т,
и болит живот.

Душа:
Вот так всегда! Я в ущемленьи.
Напрасные мои стремленья!
Я так мечтала, чтобы лучше!
Вот, если б мне лететь, как туче!
Ах, упаду и разобьюсь в кровь!
У нас с вами - безответная любовь.
Я хочу чистого и высокого,
а вы со своими нуждами - около.

Плоть:
Сиди на месте, непоседа,
и спи после обеда.

Душа:
Спать мне страшно,
и обед - вчерашний.
Вы мне не по душе.
Ах, я на вираже!
Я не приду на ужин.
Мне кто-то третий нужен.

Автор:
Созданья неба и земли!
Сосуды вы и корабли,
дыхание и глина!
Вы будете едины.
Где брак Души и Чрева -
Страстей Христовых Древо.