От пристанища до пристанища
Негде голову приклонить.
Пепелища вослед пожарищам -
Рысью б рыскать да волком выть.
Стерты ноги и сердце докрови,
Стерты строки, что память жгли.
Все под окнами ветры охали,
Да изохаться не могли.
Все устали от стали и копоти,
От увертливости Земли -
Все вращается в темном ропоте,
И вращаться с собой велит
Всем.
Да всем ли? Сыскались верные,
Что отважились поперек
С миром жить. Их уста отверзнуты,
Чтоб Господь их устами рек
Благовестие Божьей родины,
Сына кротость и Отчий зов.
Им уголия - что угодия,
Под ногами, милей ковров.




* * *






О, Боже! Как хвалу Тебе воздать?
Возьми мой ум, он больше мне не нужен,
Тогда, как осознал себя безумьем,
Он лишь Тобою силен засветиться,
Чтоб жить Твоею совершенной мыслью.

Но что есть мысль, когда невыразима?
Возьми слова, все сонмище пустых,
Расколотых, разбросанных повсюду,
Как сор, как облетевшие цветы,
И вырази единственное Слово,
Которое есть Бог. И мне довольно.
Возьми мои безвольные уста
И затвори навек для пустозвона.
К чему пустое звуко - изверженье,
Когда устами не изречь Тебя,
И напряженным не явить молчаньем,
Но сердцем - поскорей его возьми,
Зачем столь долго билось не Тобою,
Выстукивая суетность сует?
Возьми, оно засветится Любовью,
Ему одно пристало назначенье -
Любить Тебя Любовью совершенной.
А коли Ты велишь ему не биться -
Останови одним Твоим желаньем.
Оно в Твоей руке замрет как птица,
Послушливо, как прежде трепетало.
Оно устало жить не для Тебя.
Молю, возьми его Себе, Кротчайший,
И жить Твою Любовь определи,
Не все ли равно где, на коем свете.



* * *



Далее путь в одиночку.
Давнее пусть перестанет
Быть.
Ночью
Очная ставка со смертью.
Божьим перстом точка
поставлена метко.
Крест вымерен точно
в размах крыла,
в глубину гвоздя.
Нельзя отсрочить,
отменить нельзя.
Мир - не прочен.
Бог - вечен.
Человек - Богочеловечен.

II

Выпить единым залпом
вечности водоворот.
Отчизны Небесной запах
насытит голодный рот
песенным слогом.
Взвесить - мир сей -
легок.
Задышать во все легкие
Истинным Богом.
Страстей Везувий
станет шелковым.
Терапиею шоковой
Безумия во Христе
Ныне излечены.
Вовлечены Пути Млечные
в Крестный Путь.
Не тонуть
коням
в огненном мареве,
в погоне за варевом
Каши гречневой
или грешной.
Пригоршнями хлебали
недовочеловеченность -
Божьими хлебами
принебрегали.
Становились убогими,
а призваны быть
богами.



* * *



С Р Е Т Е Н Ь Е


Шел день сороковой от Рождества.
Младенца вносят в храм ветхозаветный.
Явлением святого естества
Свод озарен,
и старец Симеон,
Спасителя узнав во безответном,
И сердце, и ладони распростер
Навстречу.
Протяженность ожиданья
Томительнее, долее, чем стон
Веков до Сретенья, до узнаванья,
Увенчана Богоприимством.
Он!
Невинное Дитя - явленье света,
Падением одних, иных восстаньем,
Исполненностью Божьего Завета
И Славою людей Израйля станет.
- Раба Ты отпущаеши, Владыко,
Отныне с миром.
Крепкими устами,
Привычными к молчанью и мольбе,
Промолвил старец, и добавил тихо:
- Мария, сердце меч пройдет Тебе.
И двинулся в пристанище усталых,
За грань судеб, значительно и странно.
Так в Свет уходит приобщенный Свету.
И вторила пророчествами Анна
Ему вослед, что снято смерти вето.
Мария в глуби кротости Своей,
Все восприняв до звука и до слога,
Прислушивалась, как вершится в Ней
Святое посвященье Богу Бога.
Свершилось.
Мир ступил через порог
Торжественного жертвенного часа.
В сей тихий час всечеловечий род
Единым тайно Небу обручался.



* * *



Восстань из рабства.
Стан врага оставь.
И из пустот небытия немого
Ступи в прибежище пустынь.
От злобности устань,
От гордости остынь,
И, обратившись в слух,
Внемли, услыши Слово.
Переходи пустыню вброд,
А небо вплавь и скорби влет.
Лед сердца на любовь расплавь.
Пока разведены мосты
святынь
Меж полюсами двух Его пришествий,
И Крест Его как жезл,
как шест,
Как шествие спасенного народа
В свободу Неба из плененья Рима,
Как шествие от слепоты до зренья,
От озверенья к озаренью,
Туда, где Божья явь
так зрима.



* * *